sergei-zakharov.ruфан-сайт певца, баритона, актера

Статьи → Сергей ЗАХАРОВ: «В мире главные ценности — это любовь и семья. Все остальное — второстепенно»

«Петровна» 7 декабря 2000г.

Народный артист России Сергей Захаров на «Славянском базаре» в Одессе получил высшую награду Фонда международных премий ЮНЕСКО — орден Николая Чудотворца. На ордене отчеканены слова: «За приумножение добра на Земле».

Лирик и романтик по природе своего дарования, с роскошным баритоном завораживающего тембра, он стал кумиром миллионов людей. У него высокая музыкальная и сценическая культура исполнения. «Он пробуждает своим творчеством по романтической стороне жизни, по настоящему», — сказал о Сергее Захарова Святослав Белза.

— Какое влияние на Вас, как певца, оказала семья Ваших родителей? Были ли какие-нибудь семейные традиции в доме?

— Мой дед по линии матери был первым трубачом театра сначала в Варшаве, а затем, уже ближе к старости, в Николаевском музыкальном театре. По всей видимости, у меня это от деда, с третьего поколения. Моя мама тоже хорошо пела, но дома. А отец — бывший военный. И по линии отца военные абсолютно все, до седьмого колена включительно.

Что же касается музыкальных занятий в доме, то мама настаивала, чтобы я играл на баяне, ей очень нравился этот инструмент. Правда, прозанимался очень недолго, так как не любил его, а любил играть футбол.

Играл здорово. Я воротник, т.е. вратарь. Играл за Николаевский судостроительный институт и за юношескую сборную Украины.

А в 17 лет передо мной встала дилемма. Отец уезжал служить на Байконур и мне нужно было выбирать: оставаться в Николаеве или уезжать с ним. Я решил ехать с отцом. На этом мой николаевский период закончился, а с ним и серьезное увлечение спортом. Пошел по другому пути — самодеятельность, музыка, а с 18 лет — гитара. Поступил учиться в радиотехнический техникум и увлекся приемниками, приборами, передатчиками, радиотворчеством, усилителями, электронными гитарами. Это все уже было связано непосредственно с музыкой.

В техникуме участвовал в художественной самодеятельности до 1968 года. Это Первый всероссийский конкурс артистов эстрады. Вуячич, «Песняры», Королев, Мулерман. В это время мое увлечение переросло в уверенность, что музыка — это мое. Тем более, приближалось время служить в армии. И я поступил вольноопределяющимся в «Ансамбль песни и пляски». В армию пришел служить уже солистом. Это был очень популярный ансамбль. Многие артисты, которые пели там вместе со мной, сейчас солисты оперных театров: Станиславского и Немировича-Данченко, Большого. После увлечения традиционной эстрадой они ушли в оперу. И меня, наверное, тоже это ждет.

— Но эстрада сейчас дает возможность заработать певцу на хлеб. А как опера в этом плане?

— Все, что можно было заработать в моей жизни, уже заработано. Не в этом дело. Сейчас у меня другие потребности, другие интересы. Хочется чего-то более весомого, более мощного.

— Более духовного?

— Может быть. Ведь даже романсы намного сильнее, чем любая эстрада. Я имею в виду их смысловое содержание. Думаю, что следующая ступенька для меня — это опера. Если Бог даст, можно смело еще 10 лет отдать опере. И потом уже, все, попробовав, уйти на покой!

— Вы верите в Бога?

— Я не верю в дедушку, сидящего на облаках, но в идею абсолютной истины я верю! Она есть, существует и диктует свои законы. На каждом этапе развития человечества новая идея Мессии является нам в разных формах: от Иисуса до пришельцев. Идея приходит к нам в том облике, уровня, восприятия которого мы достигли.

— А в судьбу Вы верите?

— Безусловно. И характер наш, и судьба формируются по воле звезд. И никуда от этого не денешься: приливы и отливы, стояние и противостояние. И я также уверен в том, что мы запрограммированы в своем развитии: от клетки и до старости, все заложено в судьбе. Не в конкретных ее проявлениях: в этом году ты сделаешь то-то, а в следующем то-то. Нет. Мы приходим на эту Землю на короткий промежуток времени совершенствоваться для дальнейших своих жизней. Душа не умирает, она бессмертна. Во что она превращается, куда уходит — то ли сгорает, стирается в аду, если она не прошла испытаний, то ли отправляется обратно на Землю для дальнейшего совершенствования — этого мы не знаем. Мы можем только догадываться. Но в том, что душа бессмертна, в уверен.

— Эстрада сегодня занимает умы большинства, а опера, романсы — это ведь для узкого круга слушателей, для интеллектуалов. Вы не боитесь потерять зрителя?

— Я не являюсь представителем шоу-бизнеса. Но, как правило, на моих концертах залы всегда полные. В Петербурге и в Москве моего зрителя больше. Много его и в культурных центрах России: Новосибирске, Иркутске, Красноярске. Я проехал с большими гастролями Дальний Восток, и у меня сложилось впечатление, что зритель откровенно ностальгирует по настоящему искусству.

Поклонники Доминго или Паваротти, или оперы вообще никогда не были в большинстве. Но тем они и ценны. Это наиболее духовная часть общества, наиболее интеллигентная (хотя такое понятие существует только у нас). Интеллигенция — это ум человечества. Для нее работать, продвигать ее дальше — это большая роль, это, вообще, великое дело.

А рано или поздно все находит своего зрителя. Длительное время наше общество было бесклассовым, и таким же бесклассовым было искусство, массовое искусство. Сейчас же идет большое расслоение общества. Это очень сильно коснулось публики: есть те, кто посещает только эстрадные концерты и те, кто бывает на серьезных концертах, театральных и оперных спектаклях.

Большинство артистов, которых вы видите по телевизору, даже в концертах не работает, а только в ночных клубах. Лишь единицы эстрадных певцов работают в концертах. Это Малинин, Киркоров, Долина, Меладзе. Всего какой-то десяток человек.

— Ваше отношение к семье. Что для Вас семья? Вы что-то черпаете в ней для своего творчества?

— Семья — это основа общества. И я к этому так и отношусь. Семья — это стабильность, уверенность в сегодняшнем и завтрашнем дне, это домострой.

Во все века и во всем мире главные ценности — это любовь и семья. Это простые, как раньше говорили, — буржуазные, а теперь говорят — общечеловеческие ценности. Все остальное — второстепенно, служение музам в том числе. Семья — это громадная ответственность, которая дает возможность аккумулировать силы в себе.

Вы хорошо сказали. В семье я действительно черпаю силы, она вселяет уверенность. Когда все в порядке, когда тобой довольны, когда ты знаешь, что сделал все хорошо и вовремя, то чувствуешь себя хозяином.

— Как Вы познакомились с женой?

— О, это очень давняя история. Это моя первая любовь. Я ухаживал за ней с 14 лет. Все заглядывался, заглядывался на нее и — когда пришло время — женился. Мне тогда было 17 лет. В Казахстане, где мы тогда жили, можно было выходить замуж с 16 лет. Алле было столько же, поэтому у нас все получилось.

— За что она Вас полюбила? За красоту? За голос?

— Нет. Рядом со мной она чувствовала себя защищенной.

— А Вы? Что она значит для Вас?

— Она мой друг и любимая. Она обладает всеми теми качествами, которых мне не хватает. Мы дополняем друг друга, мне легко с ней в общении, она всегда появляется вовремя и в нужном месте, дополняет мою жизнь какими-то незаметными, но очень нужными и важными штрихами. Я не знаю, чего здесь больше: дружбы или любви.

— Является ли Ваша жена Вашим критиком?

— Конечно, меня не щадит совершенно. И ей нет смысла меня жалеть. Она жена и уже много лет. У любой женщины такое положение создает уверенность. Она имеет полное право меня критиковать и всегда пользуется этим правом. И, нужно отдать ей должное, она всегда беспристрастна и объективна.

— Она ревнует Вас к Вашей работе? Ведь у Вас столько поклонниц?

— Я не вижу причин для ревности. Мы относимся к моим поклонницам как к неизбежному следствию. Это одна из составных частей профессии. И это никак не может отразиться на наших отношениях. Она не может ревновать меня к поклонницам. Это вещи несоизмеримые.

— Помогаете ли Вы своей жене по дому, по хозяйству?

— Безусловно. Я хозяин дома, руковожу процессом. Мы с Аллой и собакой Ваней живем на опушке леса, в большом красивом доме в 50км от Петербурга. У нас чудесный сад, прекрасные благоухающие цветы. Конечно, самому со всем этим справиться невозможно. У Аллы есть помощница — садовник, а у меня — управляющий делами, управдом. Кухней занимается Алла сама. Мы не являемся поклонниками хорошей кухни, мы не гурманы, не считаем, что всю жизнь нужно простоять у плиты и едим, что называется, подножный корм.

— А дети живут отдельно?

— Да, у них своя квартира. Дочь занимается экономикой и организацией театрального дела. Это ее специальность, то есть администрация. Внучка в этом году пойдет в школу.

— Внучка поет?

— Поет. Хорошо или нет, пока трудно сказать, но, во всяком случае, громко.

— Вы занимаетесь воспитанием внучки?

— Воспитывать словами невозможно. Воспитывает, прежде всего, пример. И если слова не расходятся со зрительным восприятием ребенка, воспитание будет правильным. Как и в любом деле: не нужно говорить «черное», если это — белое.

— Что самое главное в семейных отношениях? Как сохранить прочную, крепкую семью?

— Рецепта нет. Мы с женой очень многое прощаем друг другу. В этом, наверное, и есть основа семейных отношений. Речь идет не о каких-то там проступках, которые ставят под угрозу жизнь семьи. Речь идет о бытовых мелочах, из которых, в общем-то, и складывается семейная жизнь: что-то упустил, что-то не успел сделать, а что-то сделал не так. Мы очень мало обращаем на них внимания. А ведь во многих семьях именно бытовые мелочи являются причиной разрыва, именно они, накапливаясь, вызывают раздражение, недовольство.

Пылкость чувств с годами уходит. На определенном этапе она должна трансформироваться в крепкую дружбу. Это естественный процесс. Мы с женой дружим по-настоящему, и это главное в наших отношениях. Мы друг без друга жить не можем.

— Были ли у Вас в детстве комплексы? И если да, то как Вы с ними боролись?

— Мальчишкой я был абсолютно без комплексов. Единственный — это общение с девчонками. Я всегда их стеснялся. И до сих пор остался этот комплекс. А вот что касается веры в себя, то она откуда-то в меня вселилась и была всегда рядом. Уже потом, когда чего-то добился, меня стали посещать сомнения. Это сейчас я весь в сомнениях и комплексах. А раньше, мальчишкой, я всегда знал, что добьюсь успеха.

— Были ли у Вас в жизни такие поступки, за которые Вам до сих пор стыдно и больно?

— Масса таких поступков. Но они тоже послужили воспитанию характера. Если человеку стыдно за что-то содеянное, совершенные в прошлом, значит он совершенствуется.

— Кроме таланта и упорства, что еще помогает Вам в том, что Вы все время продвигаетесь вперед, все время ищете, постоянно поднимаетесь?

— Вера в то, что я не зря пришел в этот мир. Для чего-то это было нужно. Может быть, то, чем я занимаюсь, это и есть мое предназначение. И тогда должен делать это максимально хорошо, чтобы оправдать свое появление на Земле.

— И в чем тогда смысл жизни?

— В самореализации. Найти себя и реализовать все то, что в тебе заложено. Максимально. На 150%.

Наталия ЗИНЧЕНКО